Введение

 В последние, заключительные годы двадцатого столетия нравственные парадоксы и трагические сопоставления,  связанные с жизнью на нашей планете, становятся всё более нестерпимыми. Ужасы племенного насилия в Руанде и "этнических чисток" на Балканах предстают перед нами в виде ярких образов на экранах телевизоров, а также на страницах журналов и газет во всём мире, однако ни одно информационное агенство, похоже, не обладает нравственным или практическим авторитетом для того, чтобы сделать что-то помимо формального осуждения зверств. Средства массовой информации сообщают о распространении торговли наркотиками и детской проституции в различных частях света, о росте насилия среди подростков, но ни один орган и ни одно правительство не сделало шагов с тем, чтобы поставить этому надёжный заслон. Распространение наркотиков как причины невыразимого человеческого отчаяния является в некоторых странах приемлемым, т.к. доход от растущего числа фабрик по их производству способен обеспечить процветание обнищавших сельских районов. В городах юго-восточной Азии детская проституция существует с молчаливого согласия некоторых правительств, ибо увеличивает приток туристов в их регионы. Мощные группы поддержки в Соединённых Штатах выступают против ужесточения закона о контроле за оружием, представляя его как посягательство на свою личную свободу, а в это время дети с автоматами в разных концах страны убивают друг друга на школьных дворах. Во всём мире нравственные проступки политиков широко освещаются в прессе и осуждаются населением, которое во многом занято тем же самым. Пропасть между общественной моралью и личной жизнью разрастается всё шире.

 Подобные противоречия являются, в не меньшей степени, наследием интеллектуальных и политических идей, которым мы следовали большую часть двадцатого века. С одной стороны, нам хочется верить, что мы способны построить лучший мир, с другой - требуя лидера, который помог бы нам этот мир построить, мы, в то же время, отвергаем идею глобальной центральной власти или структуры управления, способной разобраться с навалившимися на всех нас проблемами. В результате мир, по существу, плывёт по течению, в котором не остаётся ни одной определённой ценности. Появляется такое чувство, будто события выходят из-под контроля. Это чувство сопровождается ощущением случайности - впечатлением, будто множество событий происходит без всякой причины, и потому эти события неразрешимы.

 Однако незаглушаемое чувство надежды остаётся: люди по-прежнему осмеливаются верить в то, что планета станет мирной, что люди, задавленные бедностью заживут достойно, а притесняемые будут освобождены от своих оков. Мир с надеждой смотрит на избавившуюся от апартеида Южную Африку. Мирные переговоры между окопавшимися врагами вселяют осторожный оптимизм, а безрадостное положение с правительствами и лидерами порождает переоценку изношенных политических систем. По сути, мир в настоящее время разрываем двумя противоположными силами: почти нигилистическим убеждением, будто человечеству суждено пойти путём саморазрушения и движением к переопределению самих себя, своих социальных систем и своего мира в целом. Как же нам войти в согласие с этими двумя противоположными взглядами? Захвачен ли мир необратимым движением по спирали, ведущей к анархии, как внушают нам многие современные обозреватели? В анализе этих вопросов нам может помочь критический обзор теории, оказавшей влияние на многих мыслителей последних десятилетий.
 

Модернизм и постмодернизм

 Проблема со структурой и властью, проникшая в самое средоточие современной жизни, является частью феномена, получившего название "постмодернизм". Именно он лежит в основе дискуссий об организованной форме религии и авторитете религиозных лидеров, окрашивает человеческое восприятие политической и гражданской жизни во всём мире, задаёт формы сегодняшней литературы и современного искусства, ставит под вопрос ценность традиционной семьи как социального института, а также определяет теорию и практику в области бизнеса и экономики.

 Предтеча постмодернизма - модернизм - появился в первые годы двадцатого века как результат тогдашнего ощущения утраты центральной основы мира и поиска нового обретения этой основы. Постмодернистскую эру, в которую мы вошли во второй половине столетия можно определить как период, в который люди оставили поиски этой потерянной центральной основы и начали верить, будто ничего подобного никогда и не существовало. Среди основных характеристик постмодернизма, перешедшего с интеллектуальной арены в область культуры и влияющего сегодня на повседневную жизнь людей, можно отметить следующие: реальный или предполагаемый недостаток лидерства; сомнения в необходимости власти и отказ от неё; отсутствие систем иерархической упорядоченности, ведущее к раздробленности и ощущению случайности происходящего; попытки заново определить основные структуры общества; убеждение в несостоятельности многих признанных прежде убеждений; недостаток ответственности; насилие; разногласие; изучение безобразного.

 Такая парадигма содержит как позитивные, так и негативные моменты. Это, во многих смыслах, - плюралистичный мир, где уже не является приемлемым навязывание другим западной культуры и ценностей. Подобным образом, в области веры люди сегодня осознают наличие множества разных религий и систем ценностей, дейстующих в мире. Когда одна раса или культура каким-либо образом порабощает другую, то это уже не выглядит терпимым. Это - шаг вперёд. Однако, потеря общего смыслового ориентира или авторитета ведёт к тревожным последствиям. В силу того, что нет никаких неизменных правил, и всё становится зависимым от соглашений, ничто не обладает абсолютным значением. Например, если мы говорим о "правах человека", то как мы можем прийти к согласию относительно того, что есть "права человека" на самом деле? Или, если речь идёт о равенстве мужчин и женщин, то как нам определить, что из этого следует? Если мы признаём ценность каждой из множества различных религий, то как нам решить, какое учение, если таковое имеется, должно почитаться абсолютно всеми?

 Примерами трудностей, возникающих при таком недостатке общезначимого авторитета могут служить некоторые вопросы медицинской этики, обсуждавшиеся в 1993-1994 гг. Дискуссии об эвтаназии, клонировании человеческих зародышей и постклимактерической беременности высветили этические дилеммы, созданные быстрым продвижением науки за пределы традиционных, принятых всеми границ. Как можно решить такие вопросы, не обращаясь к центральному, почитаемому всеми нравственному авторитету? Такие трудности встречаются во многих областях постмодернистского мира, оставляя нам больше "деконструкций", чем "конструкций", больше фрагментов видения, чем его целостности, а также больше вопросов, нежели ответов.
 

Постмодернизм и репортаж

 В то время, как исторические события прошлого столетия послужили причиной дестабилизации и дробления установившихся социальных моделей во всём мире, быстрое развитие телекоммуникаций предоставило ещё большую почву для идеи "глобальной деревни" Маршалла Маклуэна, и теперь у нас есть технологии, позволяющие общаться такими способами, о которых едва ли мечтали в прошлых веках. Технологические инструменты для создания мира и единства на планете уже существуют, однако ими очень редко пользовались для достижения именно этой цели.

 Современный репортаж в мировых средствах массовой информации есть ясная иллюстрация тенденций и путей постмодернизма. Информация распространяется быстро и повсюду. Происходят странные сопоставления, и то, что представляется важным сегодня, забывается завтра, как показывает нам следующий пример. Фраза "новый мировой порядок" звучала повсюду в конце 1980-х, когда распался Советский Союз, когда была разрушена Берлинская стена, когда произошло объединение Германии и ряд других событий, широко освещавшихся средствами массовой информации как доказательство того, что мир обретает новую форму и трансформируется в новый, глобальный порядок, который будет значительно отличаться от старого и станет лучше него. Но очень быстро те же международные СМИ начали провозглашать падение нового порядка, окрестив его "новым мировым беспорядком" и предрекая ему скорую кончину.

 Возможно, мир был слишком наивен в своих ожиданиях относительно того, что принесёт "новый мировой порядок", а также в оценке усилий, необходимых для его сохранения. Тут же стало ясно, что структура этого нового порядка неверно задана и даже хаотична. С исчезновением одной из двух супердержав силы, определявшие международные отношения, направлявшие внешнюю политику стран и управлявшие международной экономикой, радикально изменились. Малые нации, пытающиеся установить собственный суверенитет, во многом неопытны в искусстве управления. Многие правительства различных стран мира оказались свергнуты вследствие внутрненних раздоров, коррупции, недовольства населения, неподчинения военных, а также собственной некомпетентности. В некоторых случаях начали разрушаться их структуры, в других  - значительно ослабло их положение. Кто или что, в таком случае, сможет задать структуру в этом постколониальном, прошедшем через холодную войну мире? К кому обращаться людям как к авторитету? Такие вопросы приобрели особую важность, явно или неявно присутствуя в описаниях текущих событий средствами массовой информации.

 Главные репортажи и редакторские обзоры 1993-1994 гг. чётко отражают эту озабоченность нестабильным настоящим и неопределённым будущим. В сфере политики и общественной жизни прессу разных стран мира, от США до России и от Японии до Италии, постоянно волновало отутствие сильного, честного лидера. Гражданские восстания против правительств произошли в самых разных местах, включая Москву в октябре 1993 г. и регион Чиапас в Мексике в январе 1994 г. Международную организованную преступность во всём мире стали рассматривать как нарастающую проблему.

 1994 год, объявленный ООН Международным годом семьи, вызвал многочисленные дискуссии о жизнеспособности семьи как социального института, в то время, как комментаторы размышляли о том, необходимо ли дать новое определение семье как социальной единице. Одновременно с этим многие статьи в прессе исследовали упадок семьи, приводя примеры отсутствия родительской заботы о детях, продажи детей в проституцию и роста насилия среди подростков.

 Мир бизнеса испытал странную неустойчивость на фондовых рынках, увидел окончание глобального спада при сохранении безработицы, а также, к ужасу таких традиционных лидеров, как Европа и США, засвидетельствовал возникновение новых конкурентоспособных экономических центров, в частности на Дальнем Востоке и в Латинской Америке. В то время, как на мировой арене новой "супердержавой" был провозглашён Китай, возобновилась озабоченность в связи с нарушениями там прав человека, а на Западе выражалась тревога по поводу того, что правительство Северной Кореи способно наладить производство ядерного оружия.

 В различных местностях произошла эскалация конфликтов, подогреваемых расовой и этнической ненавистью: "этнические чистки", несмотря на установление миротворческими силами ООН "безопасных районов", прошли в Камбодже и в Боснии; племенное насилие разыгралось в Руанде, Бурунди, Кении и Алжире; ответная реакция в виде негативного отношения к иностранцам наблюдалась в Западной Европе, а фашизм как движение приобрёл популярность; путь к первым свободным от расовых ограничений демократическим выборам в Южной Африке оказался залитым кровью. Обозреватели отметили растущее число конфликтов между этническими группами и существующими нациями. Такой уход в племенные или этнические конклавы сопровождался игнорированием правительственных законов и установленных национальных границ.

 Некоторые из таких конфликтов были дополнительно подогреты религиозной враждой. Термин "религиозный национализм" определяет движения, в которых религиозные верования соединены с политическими амбициями, что порождает взрывоопасные ситуации, такие, как убийство группы мусульман фанатично настроенными сионистами в мечети города Хеврон в Израиле, призыв деятелей индусского возрождения сделать Индию исключительно индусской страной, а также взрывы в Международном Торговом Центре в Нью-Йорке, устроенные исламскими фундаменталистами. Представители культа "Ветвь Давидова" в городе Вако, штат Техас, также оказались предметом новостей после насильственной смерти своих членов во время противостояния ФБР. В церквях, принадлежащих основному направлению христианства, сильно пошатнулся авторитет Папы в связи с его позицией по отношению к абортам и контролю над рождаемостью, а ревизионистские изложения истории жизни Христа предложили такое понимание Его жизни и миссии, которое весьма сильно отличается от общепринятого.

 Перед лицом международных споров ООН была вынуждена выслать миротворческие войска, но успех этих вмешательств был, в лучшем случае, ограниченным. Пресса бесконечно обсуждала действия ооновских миротворцев в Сомали и Боснии, а некоторые обозреватели требовали пересмотра миротворческой системы ООН с тем, чтобы она могла удовлетворять новым расширившимся требованиям, вытекающим из международного положения. Противодействие США принятию на себя большей доли миротворческих обязанностей увеличилось с гибелью нескольких американских солдат в Сомали. Одновременно, члены Северо-Атлантического Союза ( НАТО ) рассматривали будущее своей организации в связи с окончанием холодной войны и вели дебаты по поводу того, должны ли они брать на себя миротворческие обязанности, подобные тем, что лежат на ООН.

 С нарастанием этнических, расовых, культурных и религиозных конфликтов в 1993-1994 гг. продолжало резко увеличиваться количество беженцев в мире. В то же время всё меньше и меньше стран выражали желание принять их, опасаясь снижения собственного уровня жизни. Ясно, что такая глобальная проблема требует глобального решения, однако подобного решения пока не видно.

 Другие статьи и репортажи, появлявшиеся в новостях 1993-1994 гг. были обращены к широкому спектру контрастирующих друг с другом тем: возврат некоторых болезней, таких, как туберкулёз и малярия, считавшихся, по мнению официального здравоохранения, под контролем; эпидемия СПИДа, продолжавшая уничтожать население, особенно, в Африке; информационная магистраль в анархической системе Интернет, позволяющая миллионам подключившихся пользователей получить мгновенный доступ к информации и другим пользователям в самых отдалённых местностях. Наконец, в области искусства и развлечений пресса угодила публике и её пристрастиям к скандалам своими описаниями частной жизни знаменитостей.

 Все эти статьи иллюстрируют ощущение раздробленности, случайности и неспособности эффективно управляться с кризисом, поразившим человечество. Но, вероятно, наиболее убедительный и сжатый пример постмодернистского взгляда на мир из представленных читающей публике современными обозревателями может быть найден в статье, озаглавленной "Наступающая анархия" и написанной Робертом Капланом, которая была опубликована в февральском номере "The Atlantic Monthly" в 1994 г. В ней наглядно изображены социальные и политические последствия постмодернистского состояния мира, а также приведены шокирующие предсказания будущего на основании нынешних тенденций. Эта красочная и захватывающая дискуссия, отражает, по словам Каплана, "политические и картографические последствия постмодернизма - эпохи беспредметных сопоставлений, когда классификационная сетка размещения государств-наций будет заменена на мозаичную модель городов-государств, государств-хижин, смутного и анархического обособления регионов".

 Эта картина "нового примитивного человека", описывающая "общество воинов, функционирующее во времена беспрецедентной нехватки ресурсов и планетарного перенаселения" и мир, где "технологии будут использваться для достижения примитивных целей" возникает у Каплана благодаря исследованиям учёных, таких, как  Томас Фрэйзер Хомер-Диксон, чьё изучение перенаселения в масштабах планеты ведёт к выводам о том, что наше будущее будет выглядеть как глобальная борьба, подогреваемая вырождением окружающей среды, этнической ненавистью, перенаселением и расширяющейся пропастью между богатыми и бедными. Каплан приводит в качестве свидетельств случаи из своего собственного путешествия по Западной Африке и территории Балкан, используя их в поддержку своих выводов. Имеются, естественно, и основные недавние новости, также подтверждающие эти наблюдения.

 Анализируя такие факторы, как вырождение окружающей среды, этнические и исторические споры, культурные конфликты, распад семьи, перемещение людей из деревень в города и избыток населения, Каплан видит три варианта будущего управления миром: тоталитаризм, фашистские мини-города либо культуры дорожных воинов. Мы живём, как он пишет, в "разветвляющемся мире" с обществами, похожими на роскошный "кадиллак", с одной стороны, и обнищавшими, ничего не имеющими государствами с другой, причём пропасть между ними расширяется с каждым днём.

 По мнению Каплана, из такой ситуации может быть только один логический выход - конфликт. Фактически, замечает он, война для поражённых бедностью - это движение вверх. Здесь "освобождение - в насилии", а "забота о минах и засадах освобождает вас от земных мелочей повседневного существования". Далее, как он предсказывает, исчезнет разница между понятиями "война" и "преступление", а войны будут вестись малыми "субнациональными" группами в целях "общинного выживания". Вспомните, например, отряды милиции в Бейруте в 1980-х или, что было не так давно, такие же отряды на Гаити. Карты, утверждает Каплан, больше не отражают реальных границ. Они также не указывают на надвигающийся глобальный политический распад. Эра наций отошла в прошлое. Похоже, мы вернёмся к этническим конклавам и останемся там в своих изолированных коконах.

Альтернативная перспектива

 Наглядное изображение Капланом глобального социального упадка хорошо документировано, однако его сценарий мирового будущего содержит ряд довольно сомнительных допущений, касающихся природы человека и общества. Оценивая его анализ и предсказания, мы должны принять во внимание альтернативную перспективу, предложенную Всемирным Домом Справедливости в документе по вопросам мира, адресованном народам планеты, который был широко распространён членами общины Бахаи в 1986 г., названном ООН Международным Годом Мира, а также в последующие годы.

 В документе прямо говорится:
 "Мир во всём мире не только возможен, но и неизбежен. Это - следующая стадия эволюции планеты..." (Обещание мира во всём мире. - Baha'i - Verlag GmbH, 1989 г. - Стр. 3 )
 Тем не менее, чтобы это не выглядело некой наивной утопией, Всемирный Дом Справедливости далее чётко говорит о положении мира как о драматичном выборе пути:
 "Перед всеми обитателями Земли стоит выбор: будет ли мир достигнут лишь после немыслимых ужасов, низвергнутых на человечество из-за его упрямой приверженности старым стереотипам поведения, или он воцариться сегодня как следствие акта взаимного согласия". ( Там же. - Стр. 3 )
 Если анализ и предсказания Каплана, похоже, подразумевают, что у человечества нет реального выбора в своих действиях, что оно подчинено внешним силам и собственным агрессивным тенденциям, то Всемирный Дом Справедливости утверждает, что человечество может и должно взять свою судьбу под контроль, а затем предлагает конкретные действия по достижению мира во всём мире.

 В документе отмечается, что одним из факторов, сдерживающих усилия по установлению мира является парализация воли, зависящая от широко распространённой концепции человеческой природы как неисправимо эгоистичной и агрессивной. В "Наступающей анархии" Каплан, например, заявляет:
 "Физическая агрессия - это часть человеческого бытия" или "Только когда люди достигают определённого экономического, образовательного и культурного уровня эта черта сглаживается". Конечно, облегчение при выходе из бедности и выгоды образования могут позволить людям в обществе развиваться, но, вместе с тем, существующие примеры из недавней истории с избытком демонстрируют нам, что относительное процветание и высокий уровень образования не ведут с необходимостью к мирному обществу. Далее, слово "сглаживается" подразумевает, что агрессия сохраняется, не показываясь на поверхности, также, как у домашних животных сохраняются дикие инстинкты. Такой взгляд игнорирует повсеместно распространённое в сегодняшнем мире стремление к миру и гармонии. Не представляется возможным соединить видение человеческой природы как изначально агрессивной с повсеместным желанием мира. Следовательно, концепция человеческой природы нуждается в пересмотре.

 Рассмотрение эгоистичного, агрессивного поведения скорее как "искажения человеческого духа", а не как его истинного выражения и принятие такого поведения в качестве элемента фазы незрелости придаёт нам уверенность и позволяет выйти за привычные рамки. Это делает нас свободными в установлении социальных структур, которые будут способствовать процессу построения мира. За этим может последовать совещание между народами мира, ведущее к "единому поиску подходящих решений". Чем дольше человечество будет оставаться втянутым в сосредоточение на врождённой агрессии, тем дольше мы будем тормозить движение на пути к миру, ибо так мы, скорее, просто оправдываем своё нынешнее поведение, нежели развиваем волю к переменам.

 Другие факторы, связанные с обращением к сегодняшним болезням человечества, также способствуют парализации его воли. Один из них, согласно документу по вопросам мира, - это нежелание испытать последствия установления мирового органа власти. Отсюда - наш уход в националистические или этнические конклавы, не доверяющие друг другу, в то время, как эффективной модели международной власти, в которую мы могли бы поверить, не существует. Ещё один фактор - это отсутствие способности у необразованных масс людей выразить своё желание нового порядка. В дополнение к этому, Всемирный Дом Справедливости перечисляет ещё несколько препятствий к установлению мира, включая расизм, несоответствие между богатыми и бедными народами мира, разнузданный национализм и религиозную вражду. Все эти факторы очень похожи на те, что содержатся в статье Каплана, однако Всемирный Дом Справедливости, в противоположность ему, идёт дальше простого анализа и предлагает средства, при помощи которых, будь они приняты человечеством, мы сможем пойти альтернативным путём, ведущим к миру, без предварительного прохождения через всеобщую анархию.

 Подход бахаи к рассматриваемой проблеме, по сути своей, оптимистичен, однако признаётся, что достижение мира - это сложный процесс, опирающийся на три существенные предпосылки: равенство полов, всеобщее образование и улучшение глобальной системы коммуникации, куда входит и избрание всеобщего вспомогательного языка. В основе всех трёх предпосылок лежит представление об органическом единстве человеческих взаимоотношений. Как пишет Всемирный Дом Справедливости:
 "Признание единства человечества является первой основополагающей предпосылкой реорганизации мира и управления им как одной страной - домом человечества". ( Там же. - Стр. 13 )
 Эта идея находится в прямом противоречии с прогнозами об уходе в этнические конклавы - действии, которое такому наблюдателю, как Каплан, кажется неизбежным.

 В документе по вопросам мира Всемирный Дом Справедливости делает особый упор на том, что
"Эмансипация женщины, уравнение её во всех отношениях с мужчиной, является одним из важнейших, хотя и не общепризнанных, условий достижения мира. Отрицание такого равенства означает несправедливость, совершаемую по отношению к половине человечества и культивирует в мужчинах вредные привычки и обычаи, которые переносятся из семьи в сферу профессиональной деятельности, политическую жизнь и, наконец, в международные отношения. Такое отрицание равенства не имеет под собой никаких моральных, практических или биологических оснований". ( Там же. - Стр. 11 )
 Женщины странным образом отсутствуют в каплановской картине будущего. Их статус, похоже, его совсем не заботит, хотя, наверняка, положение половины населения мира - половины, несущей основную ответственность за воспитание следующего поколения, - весьма значительно для того направления, которое изберёт человечество. Игнорирование женщин несёт с собой идею их незначительности как фактора определения будущего человечества. Естественно, это должно быть поставлено под вопрос. Фактически, с приближением 4-й Международной Конференции ООН по вопросам женщин, которая пройдёт в Бейджинге в 1995 г. положение женщин и условия их жизни во всём мире начинают изучаться всё серьёзнее. Игнорировать уже достигнутый прогресс, а также весьма реальные проблемы, с которыми ещё придётся столкнуться означает оказывать плохую услугу женщинам с их способностью определять курс развития будущих поколений, а также участвовать во всемирном международном управлении. Каплан, на свой страх и риск, не обращает на них внимания.

 Далее, рассматривать образование как "сглаживание" агрессивных тенденций - значит не замечать его силы в изменении взглядов людей и, следовательно, направления будущего развития. Всемирный Дом Справедливости пишет: "...невежество, вне всякого сомнения, является главной причиной упадка и падения народов и увековечивания предрассудков". Следом он утверждает: "Ни одна страна не может добиться успехов, не предоставив благ просвещения всем своим гражданам". Этот вопрос очень важен и он связан с вопросом о статусе женщин. Несмотря на то, что образование является здесь главной целью, нациям с ограниченными ресурсами следует пересмотреть свои приоритеты, чтобы удовлетворить эту необходимость. Учение Бахаи отдаёт предпочтение образованию женщин и девочек, т.к. "блага знаний наиболее эффективно и быстро распространяются в обществе через просвещённых матерей". ( Там же. - Стр. 12 ) Значимо то, что предметом первостепенной важности для изучения всеми детьми названа концепция мирового гражданства. В пределах одного или двух поколений такое изучение наверняка помогло бы развить сообщества, способные противостоять искушению уйти в этническую, расовую или культурную изоляцию.

 В "Наступающей анархии" утверждается, что границы, проведённые на картах уже не представляют реальных разделов между различными группами народов, ибо идея государства устарела. Бахаи придерживаются этого мнения уже более ста лет, однако имеют другой взгляд относительно того, что должно прийти на смену государству. В конце XIX века Баха-Улла писал: "Вся земля есть одна страна, а человечество - ее граждане". Затем, в 1936 г., Шоги Эффенди проанализировал положение мира в следующих словах:
 "Анархизм, присущий национальному суверенитету, приближается к кульминационной точке. Мир, приближающийся к зрелости, должен отказаться от этого фетиша, признать единство и целостность человеческих отношений и установить раз и навсегда порядок, наиболее полно воплощающий этот основополагающий принцип жизни человечества". ( Там же. - Стр. 17 )
 Там, где Каплан видит уход человечества в небольшие этнические или племенные обособленные группы и считает это почти неизбежным, бахаи видят в мире другую активную силу, направленную против таких действий:
 "Наряду с противоположной тенденцией к войне и самовозвеличиванию, с которой оно непрестанно противоборствует, стремление к всемирному единству господствует и проникает во все уголки жизни планеты в эти последние годы ХХ века". ( Там же. - Стр. 17 )

 Основной вопрос здесь - выбор как приложение человеческой воли, а также ответственность в противовес неизбежности. Картина, представленная в "Наступающей анархии", может, наверное, быть признана точным изображением того направления, в котором человечество будет двигаться на протяжении последующих нескольких лет, однако в ней нет ничего неизбежного. Правители и лидеры во многих областях обладают достаточным знанием для того, чтобы избрать путь, отвечающий решениям фундаментальных проблем, затронутых Капланом. Вопросы, относящиеся к правам человека, всеобщему процветанию, равенству мужчин и женщин, а также нравственному развитию нуждаются в серьёзном и постоянном внимании всего мира, характеризуемом единством подхода. В то же время, мы не можем вложить всю ответственность в руки правительств. Каждого отдельного гражданина этой глобальной деревни необходимо научить ответственности, лежащей на нём как на представителе цивилизации нового типа. Если мы видим, что стоим на пороге зрелости, а не возвращаемся в примитивное состояние, мы способны воспитать себя в соответствии с этим видением. Если мы видим, что цивилизация вечно развивается, а не распадается, у нас есть ориентир, который поведёт нас скорее вперёд, нежели назад.

 Ни одно рассмотрение развития общества и его будущего не может проигнорировать важность религии. Несмотря на то, что мир полон религиозной вражды, нельзя недооценивать те существенные блага, что даёт человечеству религия. Это мощная позитивная социальная сила. "Религия является величайшим из всех средств установления порядка в мире и мирного удовлетворения всех его обитателей". ( Там же. - Стр. 6 ) Это слова Баха-Уллы, который также предупреждал: "Если погаснет светильник религии, настанет хаос и смятение, перестанет сиять свет честности, справедливости, покоя и мира". ( Там же. - Стр. 6 ) Религия содержит в себе возможность переустройства мирового сообщества на более справедливой и равноправной основе.

 В настоящее время в мире одновременно действуют два процесса: сворачивание старого мирового порядка и развёртывание нового. Средства массовой информации, в силу их постмодернистской направленности, в основном сосредоточены на первом, для которого характерно насилие, беспорядочность, дезинтеграция, отчаяние и, наконец, полное разрушение и анархия. Мы, однако, видим также проявления второго процесса, который, по общему признанию, освещается гораздо меньше. Несмотря на это, можно привести некоторые из статей и репортажей 1993-1994 гг. в качестве иллюстраций этого второго процесса.

 Например, весь мир ожидал жестокого кровопролития во время проведения первых демократических выборов в истории Южной Африки, и, действительно, непосредственно перед выборами наблюдались крайние проявления насилия. И всё же, само голосование прошло мирно, а переход к новому правлению пробудил эмоции даже у цинично настроенных людей. Впервые за двадцать лет, несмотря на невероятные трудности, демократические выборы в присутствии наблюдателей ООН прошли также в Камбодже.

 Действующие экономические силы привели некоторые правительства к созданию региональных и даже глобальных свободных экономических зон. Североамериканское Соглашение по вопросам свободной торговли ( NAFTA ), а также ограниченный успех уругвайского раунда подписания Генерального Соглашения по торговле и тарифам ( GATT ) были провозглашены некоторыми критиками сущим бедствием или, как писал один из обозревателей, "GATTастрофой", другими же - главными шагами к признанию мировой экономики. Несмотря на ограниченность этих действий, они показывают, что мир в масштабах всей планеты пытается войти в согласие с самим собой. Подобные соглашения могут стать первыми шагами по направлению к более серьёзным усилиям, которые, возможно, приведут к рождению мировой экономики.

 Пока ООН и НАТО боролись за право устанавливать и поддерживать мир в пределах ряда территорий, в некоторых местах, к удивлению многих, внезапно начались мирные переговоры между сторонами, которые весьма слабо были на это настроены. На Среднем Востоке, в Израиле начались переговоры между бывшими непримиримыми противниками с целью разрешить затянувшиеся разногласия. В Ирландии Ирландская Республиканская Армия выразила желание обсудить с правительством возможность прекращения насилия в Северной Ирландии, которое продолжалось более двадцати лет.

 Также, в противоположность разделяющей людей религиозной вражде, наблюдаемой в разных местах, стало шириться экуменическое движение, включая встречу представителей основных мировых религий на заседании второго Парламента Мировых Религий. Это событие, состоявшееся в сентябре 1993 г. в Чикаго, продемонстрировало, как отмечено в выпущенном к концу заседания манифесте, что добрая воля и терпимость возможны в отношениях между людьми, придерживающимися разных верований.

 Всё это показывает нам, что на мировой арене предпринимаются усилия с тем, чтобы чётко осознать, что же это на самом деле означает - быть частью мирового сообщества. Вместо того, чтобы фокусировать своё внимание на дезинтеграции, некоторые организации и движения предпочли сосредоточиться на интеграции и поиске новых определений. Усилия в этом направлении могут предприниматься и в небольшом масштабе. Международная Община Бахаи предлагает свою действующую модель функционирования единого мира. Во всех странах делами общин бахаи управляют Местные Духовные Собрания. Т.к. в Вере Бахаи нет священнослужителей, эти органы, состоящие из девяти человек, и избираемые тайным голосованием в каждой общине, где есть девять или более верующих с хорошей репутацией, управляют делами тех общин бахаи, которым они служат. По данным на 1993 г. в мире было около 18000 таких органов. Члены этих институтов избираются в силу своих духовных качеств и служения на благо общины. Они не обязательно должны иметь образование или даже быть грамотными, хотя многие, конечно, обладают и тем, и другим. В то же время, они учатся тому, чтобы функционировать как единый орган, нарабатывая опыт в искусстве консультации. Существование этих собраний и возрастающая зрелость в их работе во всех частях мира являются мощным аргументом против разновидности глобальной анархии, предвещаемой Капланом. Если нации распадутся, Местные Духовные Собрания по-прежнему останутся способными управлять делами общин, которым они служат, причём часто даже с большим чувством служения, чем чиновники, выбранные посредством традиционной демократической процедуры, при которой избирательные кампании характеризуются пустыми обещаниями, нападками на оппонентов и различными видами воздействия на избирателей. В выборах бахаи не существует подобного воздействия или каких-либо избирательных кампаний. Каждый взрослый верующий имеет право избирать и быть избранным. Будучи выбранным, человек должен служить. Существование такой широко распространённой действующей системы управления в рамках общины бахаи в масштабах всего мира показывает нам, что все люди, от жителей отдалённых сельских районов до населяющих большие города, могут стать ответственными за дела, определяющие их жизнь. Такой тип ответственного, укоренённого в общине органа управления является серьёзной альтернативой тому насилию, которое, как кажется некоторым, начинает преобладать в мире.

 Сам Каплан утверждает: "Отдалённое будущее, вероятно, и увидит появление расового гибрида, планетарного человека, тогда как мы в ближайшие десятилетия больше будем осознавать наши различия, нежели сходства". На это можно откликнуться, поинтересовавшись, а нельзя ли замечать и различия и сходства, принимая их как существенные элементы нашей человеческой природы? Единство, о котором так много написано в Вере Бахаи, - это не однообразие. Шоги Эффенди пишет об этом так:
 "Этот принцип не противоречит законным чувствам верности и лояльности. Он не ставит целью ни заглушение пламени здорового и разумного патриотизма в сердцах людей, ни уничтожение системы национальной автономии, столь необходимой для предотвращения бед чрезмерной централизации. Он не игнорирует и не пытается подавить разнообразие этнических корней, климата, истории, языка, традиций, мышления и обычаев, которые отличают народы и страны мира. Он призывает к более широкой лояльности, к более высоким устремлениям, чем те, которые когда либо вдохновляли человеческий род. Он требует подчинения национальных побуждений и интересов властным требованиям объединённого мира. С одной стороны он отвергает чрезмерную централизацию, а с другой - отрицает всякие попытки к установлению единообразия. Его лозунг - единство в разнообразии."  ( Там же. - Стр. 13-14 )

 С точки зрения Веры Бахаи единство и разнообразие не являются взаимоисключающими или несовместимыми. Фактически, взаимодействуя, они обогащают друг друга. Против чего же тогда выступает Вера Бахаи? Лаконичный ответ на этот вопрос мы, опять-таки, находим у Шоги Эффенди:
 "Призыв Баха-Уллы в первую очередь направлен против всех форм провинциализма, любой замкнутости, а также предрассудков. Если хранимые так долго идеалы и освящённые временем институты, определённые социальные идеи и религиозные учения перестали способствовать благосостоянию всего человечества, пусть они будут сметены и отправлены на свалку устаревших и забытых доктрин. Почему, существуя в мире, подверженном непреложному закону изменения и упадка, они должны быть свободными от вырождения, которое с неизбежностью охватывает любой человеческий институт? Ведь нормы законодательства, политические и экономические теории созданы единственно для защиты интересов человечества в целом, и человечество не должно быть распято во имя сохранения неприкосновенности какого-либо закона или доктрины". ( Shoghi Effendi, The World Order of Baha'u'llah, Wilmette: Baha'i Publishing Trust, 1974, p. 42, предварительный перевод )
 

Заключение

 Не может ли быть так, что наше понимание происходящего в мире, сформированное теоретиками постмодернизма, относится к тем устаревшим доктринам, что должны быть сметены прочь как более не удовлетворяющие нашим нуждам? Не являемся ли мы слишком привязанными к пророчествам мрачных предсказателей, говорящих о важных и катастрофических событиях будущего, выходящих далеко за пределы действий отдельных людей, и парализующих, таким образом, нашу коллективную волю?

 Мы сами выбираем свой взгляд на мир. Могучие силы - политические, коммерческие, общественные - вкупе с прессой работают на формирование нашего видения мира, однако мы способны решить для себя, хотим ли мы видеть мир через предлагаемую ими призму, которая часто определяется их мощными собственными интересами. Действительно ли мы верим, что обречены претерпеть глобальную анархию, и что этот процесс никак нельзя остановить? Или же мы способны настроить свой взгляд соответствующим образом и увидеть, что в мире действуют и другие, конструктивные силы, что кажущееся произвольным разрушение является частью процесса обновления цивилизации, и что в наших силах задать скорость и направление этого процесса?

Copyright ©1998, Baha'i International Community.